Новости Ислама

Исламизация Кавказа и Средней Азии идет на людоедском неолиберальном фоне: Казахстан за неделю

  18.07.2011    |   ИА REGNUM

Отрицать тему разгула религиозного экстремизма в Казахстане официальным властям становится все сложнее. Очередной инцидент, в котором просматривается так называемый "исламский след", случился в самом начале минувшей недели в колонии АК-159/21, Отрицать тему разгула религиозного экстремизма в Казахстане официальным властям становится все сложнее. Очередной инцидент, в котором просматривается так называемый "исламский след", случился в самом начале минувшей недели в колонии АК-159/21, расположенной в городе Балхаше Карагандинской области республики. 16 осужденных в ночь с 10 на 11 июля, используя огнестрельное (!) оружие, напали на часовых учреждения. Обстреляв охранников и убив одного полицейского, нападавшие укрылись на территории промзоны, и, дождавшись прибытия спецназа, совершили самоподрыв при помощи, согласно предварительной версии следствия, газового баллона. Погибли все. Силовики сразу же выдвинули "криминальную" версию произошедшего. Дескать, речь идет о предпринятой дерзкой попытке побега обычных уголовников, осужденных на длительные сроки заключения (от 19 до 38 лет). Однако несколько деталей, не согласующихся с основной версией, но которые обратили на себя внимание прессы, комментировать полицейские не стали.

В частности, так и осталось неясным, почему действия "криминальных элементов" гораздо в большей степени напоминали акцию устрашения, нежели попытку прорваться "на волю" с боем. В этом контексте странным выглядит, например факт самоподрыва заключенных. Дело в том, что практика тюремной борьбы с "полицейским беспределом" может включать нанесение заключенным телесных повреждений самому себе. Но совершенно исключает массовые смерти: ведь обычные бандиты жаждут дожить до "воли" и вкусить вполне мирских благ. Кому, если только это не религиозные экстремисты, интересно массовое самоуничтожение с применением технических средств?

Ответов на этот и другие вопросы к следствию в информационном поле страны нет. Зато известно, что один из преступников был осужден на длительный срок именно за экстремистскую деятельность.

Добавить к сказанному, в общем-то, можно только одно: религиозный экстремизм в Казахстане все меньше напоминает локальные вспышки жестокости. ИА REGNUM уже писало о том, что даже крупные издания выдвигают версию создания в стране централизованного бандподполья с религиозным подтекстом. И в этом смысле - озвученные бастующими нефтяниками на минувшей неделе мысли об "отделении" запада Казахстана "от Астаны" выглядят вполне логичным следствием оторванности властей от казахстанского общества.

"Первыми начали сопротивляться те, кто чувствует поддержку со стороны своих близких по вере и при этом подвергается незаконному насилию властей"

Все больше изданий критикуют казахстанскую власть за нежелание признать: страна уже вступила в сообщество государств с развивающимися радикальными формами ислама. А отрицание наличия проблем - вовсе не избавляет власти от проведения серьезной работы по ликвидации не только следствия явления под названием "религиозный терроризм", но и его причин. Однако, чтобы диагностировать проблему и начать ею заниматься, необходимо для начала хотя бы ее признать на официальном уровне. Газета "Время" регулярно раскрывает детали спецопераций, и что важно, не являясь оппозиционным изданием, ставит проблему радикального экстремизма ребром.

"Не успела республика отойти от кровавых событий в камышовых дебрях Актюбинской области, как новое потрясение - попытка побега большой группы заключенных из колонии в Балхаше. Попытка вооруженная. Она как две капли воды была похожа на побег заключенных годичной давности из колонии в Мангистауской области. И тогда и сейчас зэки пробивались на волю с боем. В обоих случаях осужденным за тяжкие и особо опасные преступления, находящимся, казалось бы, в полной изоляции от внешнего мира, каким-то образом удалось разжиться огнестрельным оружием. В обоих случаях они использовали взрывчатые вещества.

В Актау побег организовали четверо салафитов, проходивших по одному делу и почему-то оказавшихся в одной зоне. В Балхаше, как сейчас выясняется, вдохновителем побега стал осужденный за экстремизм мулла-салафит из Караганды, под идеологическое влияние которого попали даже матерые уголовники. Так же, как и в Актау, они обстреляли часового с вышки, потом вступили в бой с прибывшей на их усмирение опергруппой, вооруженной... резиновыми дубинками. Результат: ранены трое сотрудников КУИС и стоявший на вышке солдат внутренних войск, сержант-контролер погиб. Из зэков не пострадал ни один. Сбежать им не удалось лишь потому, что сработала автоматика, блокирующая на крепкие засовы все выходы за территорию АК 150/21.

И еще. По нашей информации, в прилегающей к балхашской колонии промзоне, так же, как и в поселке Шубарши, обосновалась целая община салафитов. Бородатых ребят в коротких штанишках видели там регулярно. Возможно, поэтому, когда заключенным не удалось вырваться за территорию колонии, они отошли именно на территорию промзоны - в расчете на помощь единоверцев. Все закончилось самоподрывом с помощью трех будто кем-то специально оставленных в цеху кислородных баллонов. При взрыве погибли все 16 пытавшихся бежать заключенных. Только благодаря счастливой случайности обошлось без еще больших жертв - зэки подорвали себя буквально за считанные секунды до начала штурма бойцами "Арлана". Поспеши спецназовцы в этот раз - под завалами обрушившегося после взрыва цеха могли бы оказаться и они.

И опять наши власти с пеной у рта доказывают, что случившееся в Балхаше не имеет ничего общего с религиозным экстремизмом. Кстати, на волне этих двух кровавых заварух со стрельбой в разных регионах Казахстана всплыла тщательно скрываемая официальными властями информация о взрыве в Астане, случившемся в конце мая возле изолятора КНБ. По нашим данным, спецслужбы установили, что ранее четырежды судимый 34-летний Сергей Подкосов специально устроился на горнодобывающее предприятие в Экибастузе, чтобы раздобыть взрывчатку. Несмотря на то что Подкосов по национальности был русским, несколько лет назад он принял ислам и стал приверженцем одного из его радикальных направлений. По имеющимся сейчас у спецслужб оперативным данным, целью его визита в Астану было здание центрального аппарата КНБ РК. Взрыв у стен следственного изолятора произошел вследствие допущенной террористом-подрывником технической ошибки. Правда, официально сделать эту информацию достоянием гласности ни власти, ни спецслужбы не торопятся..."

Тему религиозного экстремизма делает ключевой темой номера оппозиционная "Республика". Издание основывает материал на открытом письме неформального хозяина газеты, опального бизнесмена Мухтара Аблязова. В нем бывший банкир формулирует создание новой политической оппозиции действующему режиму - радикальных исламистов, с которыми "Ак Орда" не сможет бороться.

"Очевидно, что прошлогодний побег в Мангистау, нынешние события к Кенкияке и Карагандинской области, где взбунтовались 16 заключенных, которые в итоге подорвали себя и все погибли, равно как и самоподрывы в приемной департамента КНБ в Актобе и около СИЗО КНБ РК в Астане, - это явления одного ряда. Смотрите, какая получается арифметика. В 2010 году в Актау бежал 21 заключенный, из которых были задержаны 6 человек, а 15 погибли. Кроме них силовиками были убиты 4 пособника, которые помогали беглецам. При этом были ранены 4 сотрудника спецподразделений и охраны колонии. В Кенкияке были убиты 10 членов радикальной исламской группировки и еще 4 задержаны, при этом правоохранительные структуры потеряли 4 погибшими и 5 были ранены. В колонии в Карагандинской области погибли 16 заключенных, 1 сотрудник охраны умер от ран и 4 были ранены в ходе штурма цеха, захваченного бунтарями. Во время самоподрыва в приемной ДКНБ погиб лишь террорист и 3, включая одного сотрудника КНБ, были ранены. В Астане погибли 2 сидевших в машине, где сработало взрывное устройство, никто из силовиков не пострадал. Теперь считаем. По данным казахстанских правозащитников, на конец 2009 года по обвинению в подготовке терактов было осуждено свыше 1000 человек. При этом не было ни одного теракта. Тогда как за последние полтора года случилось как минимум два теракта - в Актобе и Кенкияке. При этом кардинально изменилось соотношение потерь у представителей власти и тех, кто им противостоит, в ходе открытых боестолкновений. В Актау Мангистауской области - 4 раненых силовика против 19 убитых беглецов. В Кенкияке Актюбинской области - 4 убитых и 4 раненых силовика против 10 убитых террористов. В Карагандинской области - 1 убитый и 4 раненых силовика против 16 убитых заключенных. И это притом, что сотрудники правоохранительных структур в каждом случае обладали несомненным количественным, огневым, материально-техническим и транспортным превосходством над своими противниками! "Ак орда" может утверждать сколько угодно, что ничего страшного не произошло, не происходит и быть не может, но когда всего за один год в стране в открытом противостоянии с государством с оружием в руках погибают 48 казахстанцев, это уже тенденция. И похоже, что Аблязов смог эту тенденцию уловить, объяснить и предложить всем нам подумать, куда мы идем. Это тем более важно, что действия властей вызывают много вопросов. Начиная с того, насколько законно и корректно действовали силовики в том же самом Кенкияке, когда допрашивали родных и близких тех, кого разыскивали, или общались с жителями домов рядом с тем сараем, где были обнаружены исламисты. И кончая обвинениями убитых в том, что они принадлежали к организованной преступной группе, которая воровала нефть с нефтепромыслов. Ведь свидетели, которых опрашивали журналисты независимых СМИ, как один говорят о погибших как о правоверных мусульманах, которые строго соблюдали все требования религиозного культа, были честными, трудолюбивыми, непьющими и не ворующими.

Так что версия, что убийство двух полицейских стало результатом предыдущего насилия с их стороны в отношении членов местной мусульманской общины, нам кажется более правдивой и соответствующей действительности, чем то, что утверждают официальные источники. Похоже, предел народного терпения "Ак ордой" уже превзойден, и первыми начали сопротивляться те, кто чувствует поддержку со стороны своих близких по вере и при этом подвергается незаконному насилию властей. В этих условиях Назарбаев и его окружение могут попытаться задавить нарастающий социальный протест под радикальными исламскими лозунгами грубой силой, точно так же, как они ранее прессинговали демократические политические силы. Но поскольку новая оппозиционная волна имеет качественные отличия, то авторитарный политический режим обречен на поражение. Что могут власти? Посадить или убить. Но, по информации, которую мы получаем из регионов, радикальные исламисты, которых за последние годы было посажено больше тысячи человек, чувствуют себя в местах заключения как рыба в воде. Практически они попадают в среду, которая ничем не отличается по условиям существования от того, что было у них на воле, среду, которая готова воспринимать их самих и их идеи".

Похожие вопросы ставит обозреватель информационного портала "Тенгриньюс" Александр Колпаков, который крайне осторожно задает свои вопросы.

"На брифинге 11 июля заместитель председателя Комитета уголовно-исполнительной системы Талгат Ахметов сообщает: - После оказанного сопротивления дежурному наряду преступная группа из 16 человек укрылась в промышленной зоне учреждения.

Они не попытались вырваться за пределы колонии до подхода дополнительных сил полиции, а схоронились на ее территории. Это побег? Как-то не логично получается. А вот если предположить, что в Балхаше случился вооруженный бунт с целью, например, привлечь внимание к положению дел в колонии, то последующие события выглядят как-то более понятными. Итак, вооруженные преступники перестреляли оперативную группу, охрану, но вместо того, чтобы бежать из колонии, затаились в одном из промышленных зданий. Зачем? Чего они ждут? Только штурма, а чего еще? Заложников у них нет, переговоры бессмысленны, тем более, на их совести убийство офицера. Сейчас подойдет спецназ и начнет стрелять. Отбиваться от вооруженного до зубов штурмового отряда им практически нечем. Но они и не сдаются. На том же брифинге председатель Комитета уголовно-исполнительной системы Талгат Ахметов рассказывает, что приготовили преступники: - При приближении сотрудников спецподразделения к одному из зданий промышленной зоны злоумышленники осуществили самоподрыв, предположительно, при помощи кислородного баллона. Вот как! 16 человек совершили самоподрыв. Они провели собрание и подавляющим большинством проголосовали за то, чтобы похоронить себя под обломками? В 32 руки взорвали баллон? Погибшие заранее знали о нем и сознательно отступали в этот цех, спланировав именно такое развитие событий? Так, значит, на самом деле это был не побег, а бунт или акция устрашения?

Еще одна интересная деталь. Среди преступников, как выяснилось, был и человек, осужденный за религиозный экстремизм. Можем мы предположить, что именно он был организатором и руководителем акции? Одного человека достаточно, чтобы взорвать кислородный баллон без общего собрания, превратив "беглецов" в смертников? Мы ведь слышали, что такое "шахид"? Логично представить, что, по его задумке, под завалами должны были оказаться и бойцы спецназа?"

Вопросы по поводу разгула радикального ислама возникают даже за пределами Казахстана. В частности, информационное агентство "Росбалт" публикует материал, где описывает происходящие в республике явления. Немного путаясь в событиях, обозреватели агентства приходят, тем не менее, к выводам, муссируемым в качестве слухов внутри страны. Дескать, это элита страны заигралась с исламистами. Материал републикует портал "Евразия", близкий к опальному бывшему премьер-министру Казахстана Акежану Кажегельдину.

"На первый взгляд, радикализация ислама в Казахстане неожиданна. Бессменный президент Назарбаев не только 20 лет твердит о необходимости сохранять межэтнический и межконфессиональный мир, но и многое для этого делает. Материальных причин для радикализма вроде бы нет: по сравнению с узбеками, киргизами и таджиками казахи - просто крезы (средняя зарплата $700), а инвестиционный климат здесь лучше, чем в России и на Украине. Духовных причин тоже вроде бы не должно быть: казахи никогда не были ревностными мусульманами. В чем же дело? По мнению экспертов, казахские феодалы, как и их менее удачливые южные соседи, слишком заигрались с импортным исламом, пытаясь заполнить возникший после распада СССР духовный и идеологический вакуум. Но, как и интернет, ислам им не подчиняется. Ни в одном из пяти азиатских ханств бывшего СССР нет достаточно авторитетного исламского центра, который мог бы генерировать новые и адаптировать к жизни старые духовные смыслы. В итоге чужая лошадь, на которую сели вчерашние советские аппаратчики, понесла их к пропасти. Ближе всех к ее краю Таджикистан, где власти отчаянно и, похоже, безнадежно борются с засильем исламистов. В Киргизии власть совершает те же ошибки: ее представители, не стесняясь, демонстрируют связи с запрещенной "Хизб-ут-Тахрир". В Казахстане пытаются "возглавить мафию, которую нельзя победить". В апреле 2009 года тут "вдруг" возникло новое религиозное течение "кораниты", насчитывающее более ста тысяч адептов. Лидером объединения считается сын руководителя администрации Назарбаева Аслбек Мусин. Кораниты заявили, что будут адаптировать ислам к современным социальным реалиям. Получится? Судя по вышеописанным событиям - вряд ли, все слишком запущено.

Важно также понимать: исламизация - что на Северном Кавказе, что в Средней Азии - идет на людоедском неолиберальном фоне. Всюду богатые лишь богатеют, а бедные только беднеют. Всюду издержки возлагаются на низы. Всюду сворачиваются остатки бесплатной социалки. Всюду растут "налоги на бедность" - потребительская инфляция, тарифы на топливо и услуги ЖКХ. Исключением выглядит пока лишь наглухо закрытая Туркмения, где все виды энергии для населения бесплатны. И дай Аллах, чтобы у ее лидеров хватило мудрости сохранять этот статус кво".

Вероятные причины происходящего пытается определить постоянный автор "Немецкой волны" Анатолий Вайскопф. Он рассказывает, как изменилась в последнее время ситуация с нетрадиционными формами ислама даже на улицах Казахстана. "И все же ислам начал играть важную роль и в повседневной жизни казахстанцев. Особенно это заметно во время всевозможных торжеств, на которых собирается более 10 человек. Появление на таких мероприятиях имамов или мулл, читающих молитвы, стало вполне обычным явлением. Другое дело, что не все они являются последователями учения Абу Ханифа, которому следует Духовное управление мусульман Казахстана. Есть среди имамов представители суфизма, а также салафиты и кораниты. Вообще казахстанцы в последнее время проявляют большой интерес к нетрадиционным течениям ислама. Особенно это заметно на юге и западе страны, где превалирует казахскоязычное население.

Одной из главных причин подобной переориентации в пользу нетрадиционных течений ислама является, по мнению некоторых экспертов, финансово-экономический кризис, начавшийся во второй половине 2007 года. В отличие от представителей ДУМК, которые по своему поведению больше напоминают государственных чиновников, салафиты и кораниты, например, не только легко идут на контакт со своими потенциальными последователями, но и порой помогают им материально.

В Казахстане известно много случаев, когда представители нетрадиционных исламских течений не только словом, но и делом помогали, например, погорельцам восстанавливать жилье, тогда как чиновники и представители официального ислама находили множество причин, чтобы отказать в помощи пострадавшим людям. Как итог, те же погорельцы обращали свой взор в сторону, скажем салафитов, одним из главных требований которых является пятикратное чтение намаза, а также ношение женщинами хиджабов.

Сегодня уже и в крупных городах Казахстана можно встретить людей в традиционных мусульманских одеждах. Были случаи, когда девушки приходили на занятия в учебные заведения в хиджабах. И хотя Нурсултан Назарбаев фактически запретил ношение этой одежды в школах и вузах, в целом правительство страны не в состоянии остановить этот процесс. Так, в ходе прошедшей 15 июля онлайн-конференции, премьер-министр Карим Масимов заявил, "что запрещать ношение хиджабов власть не должна", поскольку "ислам имеет право быть, а мы должны с уважением к нему относиться".

Другое дело, что власти Казахстана, похоже, опасаются роста числа сторонников нетрадиционного ислама. В свете последних событий в ряде областей страны, когда представители отдельных исламских течений чуть ли не объявили джихад официальной Астане, их деятельность, скорее всего, будет запрещена".

Интернет газета "Диалог", в свою очередь, вскрывает причины другого явления - незаконного оборота нефти в Казахстане. По мнению издания, именно кражи углеводородов в республике идут рука об руку с религиозным экстремизмом. Но есть вероятность, что статья - результат бензинового лобби. Слишком многие "агашки (авторитетные старейшины - ИА REGNUM) бензоколонок" раздражены демпингом нелегальных нефтеперерабатывающих мини-заводов.

"Возвращаясь к причинам дерзких преступлений в Актюбинской области, вполне можно согласиться, что кого-то лишили доступа к нефтяному пирогу. Тем более что случаи, когда воровавшие из трубопроводов нефть преступники вступали в перестрелку с силовиками, фиксировались уже неоднократно. То есть в этой сфере давно уже действовали группировки, оснащенные огнестрельным оружием и современной техникой. Создавалась бомба замедленного действия, которая, в конце концов, рванула.

Но и в том случае, если главной окажется версия религиозного экстремизма, он наверняка подпитывался нефтяными доходами. К кражам нефти долгое время государство относилось пренебрежительно, что следовало из чрезвычайно мягкого законодательства. В прошлом году его ужесточили, но потом вновь нахлынула либеральная волна. Сначала смягчили уголовную ответственность за кражи, потом решили отменить лицензирование деятельности по эксплуатации объектов хранения нефти. Можно сказать, что решающий момент для взятия под контроль оборота сырой нефти упущен. Число игроков на этом рынке быстро растет, и чем больше их будет, тем сложнее принимать ограничительные меры: будет расценено, как притеснение малого и среднего бизнеса.

Между тем, воровство нефти - это лишь верхушка айсберга. Ее нелегальный оборот создал питательную среду для еще более опасных криминальных проявлений. В том числе и для того же экстремизма. Сложно понять, почему государство так долго недооценивало - и продолжает недооценивать - эту проблему. Ведь нефть является стратегическим товаром для нашей экономики, и именно вокруг нее, волей-неволей, могут происходить самые опасные явления. До сих пор у нас нет единой системы, которая бы позволяла отслеживать передвижение нефти по всем видам транспорта - автомобильному, железнодорожному, трубопроводному. Не владея подобной информацией, невозможно оценивать и реальные объемы теневого рынка.

"Разбор полетов" по Актюбинской области еще впереди. Но уже очевидно, что там получился "коктейль" из криминального нефтебизнеса и экстремизма. Что здесь в какой пропорции, не столь важно. Важно то, что государство должно сделать две вещи. С одной стороны, свести к минимуму теневые доходы от нефти. Нужно перестать закрывать глаза и жестко навести порядок. А с другой стороны, необходимо сделать более справедливым распределение официальных доходов от нее, вкладывая в инфраструктуру и социальную сферу регионов. Пока население реально не ощутит, что нефть является его достоянием и приносит ему пользу, государству на его поддержку в борьбе с воровством, как и на социальную стабильность, рассчитывать не приходится".

Эту же тему поднимает "Литер", издание, принадлежащее партии власти "Нур Отан". С учетом аффилированности предыдущего издания с теми же источниками, можно вполне уверенно говорить: кого-то в политобъединении сильно беспокоит тема воровства нефти. Издание публикует комментарий политолога Досыма Сатпаева по теме. "Кстати, по официальным данным, именно Актюбинская область являлась лидером в Казахстане по количеству незаконных врезок в нефтяные трубы. И если есть возможность для кражи нефти из трубы, что требует определенного опыта и специализации, то тогда существует вполне реальная угроза организации и проведения террористических актов на многочисленных нефте- и газопроводах.

Кстати, эту угрозу уже вполне хорошо осознают в других прикаспийских странах. Например, не так давно в Азербайджане проходила трехдневная конференция, посвященная вопросам предотвращения терактов в нефтегазовой сфере страны. Ведь, с точки зрения любой террористической организации, диверсии в районе Каспийского моря могут привести к достаточно серьезным последствиям, начиная от провоцирования межгосударственных столкновений и заканчивая серьезной экологической катастрофой на Каспии. Скорее всего, именно это привело к тому, что в соседней России несколько лет назад был даже принят специальный закон, который разрешал некоторым государственным нефтегазовым компаниям создавать свои военизированные группы для охраны трубопроводов от террористов".

"Кроме самосожжения в толпе говорили и о возможности отделения от Астаны"

Одной из главных составляющих разгула экстремистских настроений всегда считалась социально-экономическая обстановка в стране. Казахстан в этом смысле - островок благополучия в Средней Азии. Любопытнее всего, что бунтовать выходят в самых, с точки зрения оплаты труда благополучных регионах республики - на западе. И именно здесь, а также на юге Казахстана, сосредоточены самые радикальные исламистские силы - почти все последние события наглядно демонстрируют: даже высокая оплата труда вовсе не гарантирует социального и политического спокойствия.

"Эксперт-Казахстан" делает бунт нефтяников на западе страны материалом номера. Копаясь в причинах протеста, журналисты издания приходят к неожиданному выводу: протестный потенциал на западе страны зиждется на местных родовых традициях и общей бытовой неустроенности. Значит и корни экстремизма - а именно здесь нефтяники впервые завили о желании отделиться от Астаны - нужно искать в тех же причинах.

"Скоро вокруг журналистов собралась толпа людей, некоторые подошли с камерами, каждый наперебой рассказывал о несправедливостях, чинимых их начальниками: у одного забастовщика ребенка сняли с автобуса, направлявшегося в санаторий, к другому пришли домой, позвали старушку-мать и сказали, что ее сын уволен, та упала в обморок. "Они хотят, чтобы мы продались китайцам и за 150 тысяч работали, - резюмировал один уже пожилой бастующий. - На самосожжение пойдем, нам терять нечего". Он был уверен, что местный и областной акиматы работают в спайке с РД КМГ.

Кроме самосожжения в толпе говорили и о возможности отделения от Астаны. "Адайцы (большинство местных казахов представители именно этого рода; представителей других национальностей в городе почти нет) люди духовитые. Как пожелают, так и сделают", - предупредил нас один осведомленный местный источник. У стоящего рядом парня в красной кепке я спросил, что делается властями для обустройства города. "Для обустройства тут ничего не делалось. Тут же на остановке летом невозможно стоять! Сейчас впервые за 20 лет они в городе систему водоснабжения меняют. Только в этом году 43 млрд тенге выделили, чтобы улучшить положение, - он вспомнил недавно утвержденную программу развития города. - Но никаких условий и никакого развития тут нет. Хочешь учиться - надо ехать в Алматы, а там только чтоб проживание обеспечивать, надо миллионы получать"...

Юридически в этом конфликте все ясно. Но всем, кто знаком с ситуацией, понятно, что это не трудовой конфликт, а скорее ментальный. И в таких противостояниях правота доказывается не документами, а готовностью жертвовать и убежденностью, что "наше дело правое". Бастующие подкрепляют свою уверенность в правоте тем, что уже почти два месяца сидят на жаре, а некоторые даже голодают. Руководство РД КМГ - тем, что показало общественности все документы и даже не побоялось отпустить журналистов на разговор с бастующими. В битве правоты и твердости ничья не взяла, и никто из сторон не знает, что будет дальше.

А пока мы являемся свидетелями социокультурного феномена, сложившегося под действием неповторимого адайского менталитета, знойной пустыни, больших нефтяных денег и общей неуютности региона. Например, обыкновенная забастовка здесь - это не только инструмент, позволяющий заявить общественности о своих претензиях работодателю, начать трудовой спор и добиться улучшения условий труда и его оплаты. Забастовка для этих людей - своеобразный тест на коллективизм: ты еще наш или уже их. Причем меркой этой самоидентификации ("мы" и "они") служат абстрактное чувство справедливости и конкретная решимость бороться и не сдаваться. Крепят коллективизм жанаозенских рабочих не только общая трудовая биография, общий работодатель. Эти несколько сотен людей искренне считают, что оказывают первое сопротивление отечественным продажным чиновникам и бессовестным капиталистам, а также внешнему опасному и коварному врагу - китайцам. И ощущение себя боевым отрядом сплачивает. Не зря в этом краю так гордятся тем, что в конце XVII века прогнали из Мангистау туркмен, будто это было вчера.

Посторонний наблюдатель не сможет не признать, что поведение бастующих и их требования нелогичны. Но логично ли то, что при огромных деньгах, которые выкачивались государством из Жанаозена, в городе нет фонтанчиков и скверов, пивнушек и хороших развлекательных центров, где люди могли бы отдохнуть и развеяться после работы в выжженной солнцем пустыне? По-видимому, единственное, чем могли бы похвалиться горожане - это новенький спорткомплекс, но им уже хвалится РД КМГ, потратившая на него 2 млрд тенге.

Здесь своя логика, базирующаяся на суровом пейзаже, нелегком труде и невысоком уровне образования. Из учебных заведений в городе только школы да техникум, готовящий лишь нужных нефтянке спецов. Отсюда и архаичность почти средневекового сознания людей, всерьез верящих россказням про китайцев, забирающих девиц, и про авиацию, направленную на разгон бастующих. Нефти здесь хватит еще на 20 лет, но если как можно скорее не начать реально обустраивать регион, качественно учить и лечить людей, предлагать им другие, ненефтяные промыслы, то целиком в средневековье они уйдут уже завтра".

Исключительно социально-экономические причины забастовок на западе страны видят авторы Интернет-газеты "Контур". С одной оговоркой: аналитики издания по традиции видят за волнениями руку беглых олигархов. "Организаторы этой забастовки, которые старательно держатся в тени, должно быть, удачно для себя воспользовались сложившимися социальными проблемами в Жанаозене, в частности, большой безработицей, а также известным противостоянием между неквалифицированными и квалифицированными рабочими нефтедобывающих предприятий. Среди безработных легко можно найти и нанять для угроз по телефону и бутылкометания людей, готовых на все, ради быстрого заработка. Через них же можно "пощупать" и нефтяников и разыскать тех, кто недоволен и готов побастовать. Дальше дело техники - поговорить, убедить, подмазать. Когда набралось достаточное количество "активистов", можно начинать забастовку. Тех же, кто не согласен бастовать, стараются запугать угрозами и поджогами. Это, конечно, только предположения, но эта предполагаемая картина выходит довольно складной. Скажем, в мае 2011 года была забастовка на судостроительной верфи "Ерсай" в поселке Курык. Но там рабочие, которые действительно получают очень мало по сравнению с нефтяниками, вскоре прекратили забастовку. Если бы в Жанаозене не было массового притока оралманов, если бы там была бы создана диверсифицированная экономика, и если бы там не было жесткого деления города на бедных и богатых, то, разумеется, никакие злоумышленники не смогли бы ничего сделать. Их усилия, скорее всего, просто не нашли бы понимания и поддержки. Ну или, в случае большой активности, они оказались бы в полиции или КНБ. Но в Жанаозене сложилась социальная обстановка, которая представляла собой просто почти идеальный питательный бульон для брожений и забастовок. Им и воспользовались организаторы забастовки. Для сравнения, в поселке Курык таких условий не было, и забастовка там не превратилась в крупные брожения и столкновения.

Так что вся эта история с забастовкой требует своего расследования, выявления этой группы организаторов, а также анализа тех условий, которые сделали эту забастовку возможной. Несколько наиболее важных условий лежат на поверхности. Во-первых, монопрофильность экономики города. Во-вторых, явный избыток населения, порождающий высокую безработицу. В-третьих, растущие противоречия между богатыми и бедными. Все это далеко не новые условия, порождающие волнения и столкновения, все они имели место и в советском Новом Узене, и в казахстанском Жанаозене. Название перевели с одного языка на другой, а проблемы остались. Без их решения нечего и надеяться на полное урегулирование ситуации в регионе. Нужно создать в Жанаозене новые отрасли промышленности, новые рабочие места, не связанные с нефтедобывающей промышленностью, а также нужно разгрузить город, изначально предполагавшийся как временный поселок, от явно избыточного населения. На это потребуется время и, возможно, специальная программа".

Создание фавел вокруг мегаполисов Казахстана - это тоже тема из серии социальных бунтов, сотрясающих страну и создающих питательную среду для возникновения религиозного экстремизма. На минувшей неделе исполнилось пять лет первому масштабному противостоянию людей и системы, так называемому Шаныракскому делу ("Шанырак" - поселок близ Алма-Аты, где бунтовщики начали беспорядки, отстаивая свое право на самозахват земель - ИА REGNUM). Немаловажно в этой связи, что казахская служба радио "Свобода" ("Азаттык" - "Свобода" - каз.), рупор американского госдепа, посвятила огромный материал осужденным по этому делу. Имеет большое значение и настроение материала - к бунтовщикам редакция, к которой прислушивается казахскоязычная молодежь, относится с большой симпатией.

"В этом году Шаныракским событиям исполняется пять лет. Родственники осужденных по этому делу четырех граждан надеются на амнистию в рамках возможной в конце года акции амнистии некоторых категорий заключенных. Радио Азаттык продолжает следить за судьбой заключенных Шанырака.

В июле 2006 года из-за событий в поселке Шанырак, пригороде Алматы, погиб сотрудник полиции, сгоревший в ходе столкновения местных жителей и полиции из-за земли. Он был захвачен в заложники местными жителями, привязан к столбу и облит бензином с угрозами, чтобы отряд полиции не смел разгонять оборону жителей мятежного поселка. Кто-то поднес спичку. Полицейский погиб.

По факту гибели офицера четверо граждан были осуждены на длительные сроки. Сейчас они сидят в тюрьмах, расположенных в разных регионах Казахстана. Это - Арон Атабек, Курмангазы Утегенов, Ерганат Тараншиев и Рустем Туяков. Все четверо не согласны с обвинением. Родственники заключенных считают, что "они совершенно безвинные", и огорчены тем, что их старания безуспешны: в течение пяти лет дело не было пересмотрено.

...Рустем Туяков - самый молодой заключенный из получивших длительные сроки наказания после столкновений между полицией и жителями поселка Шанырак 14 июля 2006 года. Рустему тогда было 23 года.

Сейчас он отбывает 14-летний срок в кызылординской тюрьме строгого режима ЗК-169/5. Его сестра Гульзира Туякова рассказывает, что Рустема недавно позволили увидеть его матери и младшему брату.

- По словам моего младшего брата, он сильно возмужал. Рассуждает по-другому. Изменилось мировоззрение. Говорит, что "справедливости нет". Разочаровался в обществе, - говорит Гульзира Туякова.

Рустем Туяков, попавший в список разыскиваемых по Шаныракскому делу 2006 года, сам сдался силовым органам. По словам родственников, у Рустема, уверенного в своей невиновности, не было никаких сомнений в том, что он будет оправдан уже в ходе следствия. Однако он, по своей воле переступивший порог отделения полиции, не вышел на свободу.

...Еще один из четверых осужденных по Шаныракскому делу, 33-летний Ерганат Тараншиев, последние два месяца находится в таразской тюрьме строгого режима. По словам его сестры Шолпан Абдибакас, Ерганата перевели туда после беспрерывных писем наверх с просьбой о его переводе ближе к родственникам.

По словам Шолпан Абдибакас, недавно его родители имели возможность посетить тюрьму и увидеть Ерганата - впервые за эти пять лет:

- Убедились хоть, что он жив. Наконец-то впервые за пять лет увидели его, обняли, поцеловали, угостили домашней едой, поговорили, побыли рядом с ним два дня.

...Курмангазы Утегенов, осужденный на 16 лет по Шаныракскому делу, отбывает срок в тюрьме в поселке Заречный возле Алматы. По словам его жены - Гульжан Курмановой, прошло около двух месяцев, как мужа перевели сюда. - До этого времени Курмангазы сидел в павлодарской колонии строгого режима. В связи с переводом колонии на общий режим, всех осужденных распределили по разным тюрьмам, - говорит Гульжан Курманова.

Хотя Курмангазы Утегенова перевели в тюрьму недалеко от Алматы, Гульжан Курманова в последний раз видела его в сентябре прошлого года. По ее словам, здоровье ее мужа не улучшилось.

...Диссидент Арон Атабек - четвертый гражданин, осужденный по Шаныракскому делу. Он отбывает срок в аркалыкской тюрьме УК-161/12. Сначала ему давали 18 лет. Потом накинули еще два года.