“Рафас”, “Фусук” и “Джидаль” – три арабских слова, пришедшие к нам из глубины веков. О них мало кто слышал и редко кто встречал, читая книги и журналы, и еще меньше людей знает, и что они в себе несут, и как переводятся. Эти слова можно встретить в Коране, и они обозначают некоторые отрицательные черты людей, такие как сквернословие, порочные поступки и ненужные споры. И о глубоком смысле этих слов должны помнить и не забывать все мусульмане, а особенно находящиеся в хадже.

     Продолжалась суббота, которая преподнесла много неприятного, и заставила меня по-другому посмотреть на окружающий мир и некоторых земляков, совершающих хадж. Но день не предвещал ни чего такого, разве только на небе появились темные облачка, обещавшие дождь.           После утреннего намаза мы сразу хотели идти к столбам, третий раз кидать камни, но хазряты нас опять развернули, так как надо было соблюдать очередность. Индонезийцы с арабами и африканцами опять впереди всех. За ними идут еще какие-то иностранные группы, а потом только наступает наша очередь. Пришлось нам опять отдыхать. Но лежать мне долго не пришлось – в лагерь стали подходить из Мекки паломники, что-то   возбужденно и злобно кричащие, некоторые из них плакали и на что-то жаловались. Пришедшие ходили по лагерю и собирали подписи, и почему-то требовали у Аяз-хазрята и Джамиль-хазрята провести какое-то собрание. Жизнь опять вносила свои коррективы, и планы на день поменялись.

     От соседей я узнал, что не все благополучно в лагере. Оказалось, что не все кинули камни в столбы и сняли вовремя ихрам, многие мусульмане потерялись по дороге в Мекку или в Мину. У некоторых пропали вещи, деньги или их завезли куда-то частники-водители, и там бросили. И самое главное – почти все паломники тяжело заболели, а врачей не было, и взятые с собой лекарства закончились или не помогали. Но это были цветочки.

     Оказалось, что многие паломники поехали в Саудовскую Аравию позагорать, покурить кальяну, отдохнуть с комфортом, посмотреть на страну и людей, прокатиться по Мекке, и заодно совершить хадж, прикупив сувениры. Но Аллаха не проведешь! И когда появились трудности, они первые почувствовали на себе тяжелую и всепрощающую руку Всевышнего. Самонадеянные и подлые душой люди испугались, но не сделали выводов. Они затаились, осторожничали и перестали открыто требовать к себе особого отношения, отдельных пятизвездочных номеров, мягких и шелковых одеял с подушками, массажистов, комфортабельных автобусов, личных мотоциклов с автомобилями, и до поры до времени потихоньку готовили почву для смуты, незаметно сея семена раздора. Сначала я не придал этому большого значения, когда на Арафате в первый раз услышал грубые голоса паломников, недовольных некоторыми недостатками и промахами в организации и проведении Хаджа. Тогда смутьяны задавали провокационные вопросы, интересовались мнением мусульман, и искали поддержки.

     Большинство мусульман стойко и мужественно переносили  все трудности и испытания, посланные Аллахом. Татарстанцы показывали чудеса выдержки, самообладания и терпения. У окружавших меня людей царило взаимопонимание, строгая самодисциплина и взаимовыручка. Но не у всех иногда хватает сил. Хадж выявил и много такого в паломниках, о чем я в начале и подумать боялся, тем более говорить.

     Сняв ихрам и уже забыв, что они находятся на святой земле, некоторые мусульмане раскрывали самые худшие черты своего характера и в них, как будто “вселился бес”. Больше всего неподобающе себя ведущих хаджей было из моего самолетного тура. “Самолетчики” и примкнувшие к ним паломники из других групп, стали требовать вернуть деньги, извинений, заплатить компенсацию за моральный ущерб и неудобства хаджа. Наиболее активные и наглые паломники, требовали провести собрание и даже наказать хазрятов. Потерявшие над собой контроль “хаджи-туристы” вцепились в ответственного за хадж Аяз-хазрята, и скрутили ему руки.  В это же время несколько “паломников” выволокли из палатки молящегося Джамиль-хазрята, а другие пошли искать Булат-хазрята, чтобы и его привести “на расправу”. Окружившие хазрятов ругались, кричали и требовали срочно провести собрание - иначе они сорвут проведение обрядов. Хадж был под срывом, и чтобы не накалять страсти Аяз-хазрят дал согласие на собрание, но только после дневного намаза, и после того, как все паломники кинут камушки в столбы. “Бузотеры” немножко успокоились и стали дружно обсуждать, и составлять список требований.

     После полуденного намаза, Булат-хазрят собрал всех желающих и повел к столбам. Предварительно помолившись и забыв о случившемся, мы пошли третий раз кидать камни. Я был в первом ряду рядом с Булат-хазрятом, несущим татарстанский флаг и следил за порядком. Мусульмане спокойно прошли через туннели, мосты, кинули камни, прочитали молитвы, попросили Аллаха о прощении, спустились с возвышения и благополучно вернулись домой. 

     После была коллективная молитва и вагазы, где я и услышал впервые слова – “Равас”, “Фусук” и “Джидаль”. Мы узнали, что “рафас” - это не только сквернословие, но и любые пустые, непристойные и побуждающие к запретному слова. Слово “фусук” или ‘’фиск”, как пояснил божий человек, обозначает не только порочные поступки, но и любое неповиновение Аллаху. Неумеренные споры, приводящие к взаимной ненависти и обидам – проповедник обозначил, как “джидаль”. И еще мусульманам необходимо стараться не только, как можно меньше обижать других, но и уметь сносить обиды, которые наносят тебе. Хазрят из Нижнекамска прославлял Аллаха, просил простить наши грехи, очисть помыслы, умолял верующих не делать ошибок, призывал к терпению и благоразумию. На часть паломников это подействовало, они призадумались и на собрание не пошли.

     Но, оно все-таки состоялось, и нам было очень стыдно за своих земляков. Заблудшие, не хотели слышать хазрята и других хаджей, торопливо помолились, продолжая настаивать на своем. Составление длинного списка требований отняло у них все душевные силы, глаза не видели, уши не слышали. Утратившие над собой контроль “хаджи”, создали “депутатскую группу”. “Заболевшие” били себя кулаками в грудь, орали, кричали, требовали денег, извинений, врачей, еды и подарков. Они посылали в Россию, через средства мобильной связи, сообщения родственникам и знакомым, прося оказать давление на руководство “Идель-Хаджа” в Казани и муфтия.  Вся энергия была направлена на составление жалобных посланий к президентам Башкортостана и Татарстана, в Думу, в Правительство, к депутатам, и администрациям областей и регионов, откуда они приехали. “Мусульмане” звонили на радио, телевидение, искали журналистов из газет и журналов и даже послали смс “куда надо”.

     Громкие голоса слышались после ахшама, и заглушали призывы к терпению и здравомыслию. Послушать и поглядеть на это “действо” стали подходить и наши соседи: узбеки, казахи, киргизы, таджики, мусульмане из Москвы, Кавказа и Мордовии. Они с удивлением слушали и смотрели на возмущенных татар с башкирами, и ни чего не могли понять, а разобравшись – быстро уходили прочь. Чечены стали стыдить “депутатов”, призывать к спокойствию и советовали нашим не гневить Аллаха! Завязался спор, который ни к чему не привел. Несколько “наших”, как только могли, изо всех сил пытались оправдать свое безобразное поведение и доболтались до того, что решили реформировать Ислам и немножко изменить некоторые суры в Коране. Наиболее горячий “потомок великих джадидов” даже назвал это собрание – “первой ласточкой в реформе”. Переплюнули всех  и больше всего отличились татары-казанцы, дружившие или “изучавшие” основы Ислама в Казани у Фарид-хазрята Салманова. “Салмановцы” выдвигали самые бредовые и наглые требования. Они кричали, кривлялись, ерничали и высмеивали хазрятов, руководивших хаджем, и даже призывали их побить. Я и другие хаджи стояли поодаль, все слышали и наблюдали. Признаюсь честно, что и у нас возникали вопросы по проведению хаджа, но помня о проповеди хазрята, в спор не вмешивались. А потом нам надоели заумные речи “делегатов” и “искателей правды”, и мы разошлись.

     Приближалось время ночного намаза, и я с товарищами решил прогуляться по ночной Мине, чтобы немного успокоиться и прийти в себя. На улицах Мины жизнь шла своим чередом – продолжался праздник, шла торговля, звучали песни, паломники приценивались и покупали подарки, ехали автобусы, брели фотографы с верблюдами, замигали лампочки на вершинах гор, слышались сирены машин скорой, беззаботно бегали и играли дети. На сияющих лицах виделось спокойствие, благополучие, счастье - и ни кому даже и в голову не приходило, что в татарстанском лагере бушуют бури и кипят такие страсти.

                                                                                                               Рустем Хаджи Рахимов

                                                                                                               31.08.05.

                                                                                                               г. Казань, 420061

                                                                                                               ул. Н. Ершова, д. 55-б, кв. 43

                                                                                                               тел. 72-12-10