Новости Ислама
Версия для печати

А.Полосин: Запрет Корана – подкоп под нашу историческую традицию


  09.10.2013    |   Islam-news

Российские суды взяли на себя функцию цензоров мусульманской религиозной литературы. Причем речь идет не об авторитетной богословской экспертизе с привлечением квалифицированных специалистов, а о субъективном мнении нескольких человек, которое принимае...

09 октября 2013, 08:29

Али Полосин


Контекст

Российские суды взяли на себя функцию цензоров мусульманской религиозной литературы. Причем речь идет не об авторитетной богословской экспертизе с привлечением квалифицированных специалистов, а о субъективном мнении нескольких человек, которое принимает силу закона для миллионов верующих. О том, какими последствиями это грозит российскому социуму и государству, в интервью ИА IslamNews рассказал известный мусульманский деятель, идеолог исламского принципа срединности и умеренности, председатель российского центра "Аль-Васатыйя" Али Полосин.


– Али, в последние недели общественность активно обсуждает запрет одного из переводов Корана. Как Вы считаете, почему в светском государстве, которое как бы декларирует равноудаленность от всех религий, возможны такие инциденты?

– Я думаю, что здесь сказывается ряд факторов. Многие теракты последних 14 лет связаны в общественном сознании немусульман с исламом. Кроме того, Россия пережила две чеченские войны… Вот эти тревоги, опасения угроз со стороны мусульман объединяются в некое единое целое с издаваемой мусульманами литературой. К сожалению, сыграли негативную роль и СМИ. Сейчас, кстати, этого нет, но тогда, лет 10-14 назад, звучало много обвинений именно в адрес Корана: из контекста выдергивались определенные аяты, подводилось к тому, что Коран призывает уничтожать, была статья Осетинского в «Известиях», наделавшая много шума… Вот эта попытка найти причины радикальных, террористических действий в самой религии, в самом ее первоисточнике – Коране – играет свою негативную роль. Значительная часть общества (по соцопросам, иногда доходит до половины населения) видит в исламе, по крайней мере, потенциальную, угрозу.

Эта психология, разумеется, передается и работникам правоохранительных органов, экспертам, судьям, прокурорам, которые тоже начинают искать корни угроз в священных книгах религии. При этом некомпетентность, унаследованная с советских времен (когда религия вообще была запрещена, поэтому ее никто не изучал и не знал), особенно у старшего поколения в правоохранительных структурах, тоже сохраняется, как и атеистические стереотипы, которые сегодня применяются избирательно.

– В чем причина такой избирательности?

– Если в отношении православной церкви эти советские атеистические стереотипы уже не используются, то в отношении ислама – вполне. Нередко заключения по исламской литературе насквозь пронизаны антирелигиозным духом и атеистической аргументацией. Они в принципе не столько антиисламские, сколько антирелигиозные вообще. Все это в совокупности, к сожалению, привело к тому, что появились длинные списки запрещенной литературы.

– Насколько эффективна подобная деятельность в условиях технологического прогресса?

– Я считаю, что вообще запрет литературы сегодня или малоэффективен, или вообще неэффективен, контрпродуктивен, потому что есть Интернет. Сейчас наиболее продвинутая часть общества, особенно молодежь, постоянно находится в Сети, там можно любую книгу из запрещенного списка прочитать на нероссийских сайтах и даже скачать и распечатать, если надо. То есть проблем нет. А учитывая, что Россия по своему менталитету всегда жила по принципу «запретный плод сладок», разумеется, эти запреты, скорее, являются для молодежи определенной рекламой: раз запретили, значит, там что-то интересное, надо обязательно это почитать. И начинают специально искать, изучать. Поэтому сама по себе практика запретов, на мой взгляд, сегодня контрпродуктивна. Конечно, есть такие вещи, которые государство должно запрещать, но сам по себе запрет должен сочетаться с какой-то позитивной программой. Когда есть позитив и запрет на плохое, вместе это действует. А если позитива нет, а один только запрет, люди начнут его рано или поздно теми или иными способами обходить.

Сегодня, когда список запрещенных книг уже давно перевалил за тысячу, и примерно половина из них – мусульманские книги, ситуация абсурдная. Не только простые верующие толком не знают уже, что запрещено, но и сотрудники полиции часто ходят с толстыми справочниками по молитвенным залам и смотрят, есть ли книга в списке или нет. На мой взгляд, это совершенно неправильная, ошибочная система. Должно было быть иначе.

– Как, например?

– Сами муфтияты должны были проявить больше усердия, чтобы выявить книги, которые действительно являются духовно вредными, и уже с богословской стороны дать им надлежащую квалификацию. На Кавказе это в некоторой степени, кстати, делалось, но в других регионах не очень. А судам и прокурорам разбираться в тонкостях богословия и действий каких-то религиозных и исторических деятелей – это как-то несерьезно. Даже при Сталине книги осуждали, скорее, морально, психологически, а уж если кого сажали, расстреливали, то все-таки не за исторические изыскания, а за какие-то конкретные враждебные настроения, призывы, действия. А сейчас получается, что людей осуждают на реальные сроки просто за какие-то трактовки истории, научных положений. Конечно, это нонсенс. Поэтому, на мой взгляд, государство должно как-то иначе взглянуть на эту проблему. Ведь большинство мусульман России – это искренние патриоты, коренные жители России, это не приезжие, не временщики, это их историческая Родина, они хотят жить здесь, трудиться, добиваться успеха, быть успешными и активными гражданами своей страны, создавать семьи, отдавать на учебу детей...

Поэтому, мне кажется, надо серьезно корректировать политику в области экспертизы религиозной литературы, ее оценок, запретов и так далее. Я сам не раз выступал на разных конференциях, семинарах, совещаниях, говорил, что литература может оцениваться, но она должна оцениваться на самом высоком научном уровне. Тем более, если речь идет о запрете книги на всей территории РФ. Значит, тогда должен быть и соответствующий уровень экспертизы – на более серьезном, академическом уровне.

– Как вы оцениваете деятельность уже существующих структур?

– В Москве – во многом, по просьбе мусульман – была создана комиссия при Минюсте РФ, ее возглавляет известный авторитетный востоковед Виталий Наумкин. Но суды, к большому сожалению, в эту комиссию не обращаются. Если бы Пленум Верховного суда или его Президиум принял решение, обязывающее все нижестоящие суды обращаться за экспертизой по литературе, скажем, в эту комиссию, возглавляемую Наумкиным, это было бы авторитетно. Там есть значительное количество ученых с мировыми именами, их экспертиза должна быть гласной, прозрачной, должно быть коллективное обсуждение – чтобы признать книгу очень вредной, опасной для общества, среди ученых должен быть консенсус. Если пять ученых довольны, а пять недовольны, значит, нет консенсуса, и тогда надо дальше продумывать насчет этой книги. А вот если девять из десяти, например, ее считают вредной, это, конечно, уже серьезный консенсус. Но все это должно быть прозрачно, обсуждаться на уровне аргументов – "такие-то положения этой книги противоречат таким-то нормам закона или общественной морали". Должен быть такой подход. А у нас, к сожалению, доходит до абсурда, и абсурд этот недавно проявился в решении суда по запрету перевода Кулиева.

– Насколько известно, вы с Кулиевым не во всем сходитесь?

– Я лично сам этот перевод Корана Кулиева критиковал в своих статьях, но эта критика, скажем так, научная, публицистическая, никак не уголовно-процессуальная. Эти вещи должны обсуждаться или в научных аудиториях, или муфтиями-богословами, которые могут рекомендовать или не рекомендовать верующим пользоваться этим переводом. Но в самом переводе ничего страшного быть не может, это просто дословный перевод Корана, где-то точный, где-то неточный, никакой перевод абсолютно точным не бывает.

Например, я, сам переводчик с немецкого, «Фауста» Гете сличал на немецком и на русском. В лучшем случае ныне существующий перевод «Фауста» на русский процентов на 70 передает то, что я читаю на немецком. Поэтому думаю, что суды вообще не должны заниматься оценкой переводов первоисточников, а первоисточники религии – это для нас Коран, сунна, жизнеописание Пророка (саллаллаху алейхи ва саллям). Вот эти вещи не должны быть в принципе объектами судебного рассмотрения.

У нас, кстати, в свое время суд продемонстрировал здравомыслие, когда некие горячие головы пытались подвести под запрет книгу «Шулхан Арух» – иудейскую книгу, краткую версию Талмуда, сделанную в средние века. Это тоже историческая книга. Здравомыслие, которое было продемонстрировано по той книге, должно проявиться и сейчас в отношении мусульманской литературы.

– Вы согласны с тем, что за этим решением новороссийского суда могут последовать очень нехорошие прецеденты?

– Представьте, что после этого судебного решения в какой-нибудь кавказской республике какой-нибудь сельский суд в горном ауле, с помощью двух местных экспертов-чабанов запретит Библию, например. Скажет, что там тоже есть экстремистские призывы. А цитаты при желании можно подобрать, особенно из исторической части Библии. И что тогда будет? Скандал. Переполошатся христиане, последуют призывы, чтобы Верховный суд это отменял, а это уже прецедент. И кто-то скажет: «А почему тогда запреты по исламским книгам не отменены?» Получится какое-то общественное брожение, сравнение религий, столкновение на этой почве. Кому это нужно? Мы же хотим жить в стабильном государстве.

Я замечу, кстати, что в первых халифатах, в Дамасском, например, на госслужбе работали и иудеи, и христиане (в Дамаске вообще христиан всегда было много). И был специальный приказ халифа, запрещающий богословские и религиозные споры со ссылкой на собственные первоисточники в рамках государственной службы. Где-то в частном порядке можете спорить, а на работе – ни в коем случае, чтобы не было перетягивания каната, кто там лучше, кто хуже. Поэтому мне кажется, что нехороший новороссийский прецедент может иметь и негативные последствия в плане противостояния религий. Это решение может заложить бомбу под межрелигиозный мир и национальное единство нашей страны. – А это страшная вещь, этого всем надо опасаться. Президент нашей страны Владимир Путин ставит главной целью укрепление национального единства – это очень правильно, но складывается ощущение, что решение новороссийского суда – просто какая-то специальная антипутинская акция.

– Может ли этот инцидент повлиять на международный имидж России?

– Авторитет России в мире вырос: все видят, что Россия достаточно решительно ведет собственную политику, и с этим – при всех претензиях на исключительность – вынуждены считаться даже США. Но эта акция новороссийского суда призвана ослабить позицию России, дискредитировать ее перед исламским миром. Мы столько делаем, чтобы поднять позицию своей страны перед исламским миром, а о чем говорить, если у нас Коран запрещают? Это вызывает большое сожаление. Причем такое вот странное и скоропалительное решение в духе каких-то сталинских троек последовало в тот момент, когда Россия добилась первого прогресса по Сирии. Мне кажется, сейчас эту ситуацию надо исправлять, думая, в первую очередь, о сохранении стабильности.

Но данное судебное решение – это еще и подкоп под нашу историческую традицию.

– Что вы имеете в виду?

– Запрет Корана по времени совпал с юбилеем указа императрицы Екатерины Великой о создании в Уфе Оренбургского магометанского собрания. Екатерина признала мусульман полноправными гражданами своей страны, разрешила им создать собственную руководящую структуру по исламским принципам, требовала одного – политической лояльности своему государству, а так живите, как вам положено по мусульманским предписаниям. Это было очень мудрым решением. До этого указа были мятежи, у Пугачева вообще, наверное, половину войск составляли башкиры и татары, потому что исламская религия тогда подавлялась, мечети не разрешили строить, уничтожали существующие и прочее. А после указов Екатерины о веротерпимости и о создании Собрания ситуация изменилась на 180 градусов. Мусульмане стали патриотами своей страны, участвовали войнах против Турции. Это был великий указ, создавший совершенно новую ситуацию в стране, а вот решение новороссийского суда – подкоп под всю историческую, не только нынешнюю, российскую действительность, политику президента Путина. Мина под политику всей Российской империи, начиная с конца 18 века. Поэтому дай Бог, чтобы эта нелепая, невежественная ошибка была исправлена, и чтобы мы вернулись в лоно нормальной ситуации, когда не будут наши книги так судить.

– Как должны вести себя мусульмане после такого решения суда? Что вы могли бы посоветовать?

– Всегда есть горячие головы, которые сейчас баннеры развешивают на крупных автомагистралях, какие-то акции публичные проводят... По интернету большая рассылка идет, что запретили Коран. Нежелательно, чтобы все это было. Понятно, что это провокация. Я полагаю, наше государство разберется, кто автор этой провокации, но смысл-то провокации в том, чтобы людей на что-то спровоцировать. Я бы посоветовал людям не вестись на эту провокацию, ни в коем случае не выходить на какие-то пикеты, митинги, враждебные акции. Именно этого провокаторы и добивались, кто бы они ни были, из какой бы страны они ни происходили, возможно, из страны, очень враждебной исламу. Пусть провокаторы останутся ни с чем. Нужно вести себя спокойно, как если бы ничего не произошло. Но в то же время, в рамках существующего законодательства, конечно же, ставить вопрос перед юристами, адвокатами о нормальном реагировании на подобные вещи. Принятое судебное решение становится реальностью, когда оно вступило в силу. Пока еще надеюсь, все будет исправлено.




Другие новости раздела:

ПАРИЖ, 9 июля. /Корр. ТАСС Иван Батырев/. Французское государство не имеет проблем в отношениях с исламом или какой-либо другой религией, однако нормы светского государства, господствующие в республике, требуют проведения масштабной реформы ислама в ...
ТЕЛЬ-АВИВ, 19 июля. /ТАСС/. Израиль во многом защищает Европу от угрозы радикального ислама, главным источником которой является Иран. С таким заявлением выступил в четверг премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху в ходе переговоров в Иерусалиме с ...
ХЕЛЬСИНКИ, 1 августа. /Корр. ТАСС Нина Бурмистрова/. В Финляндии образовался дефицит школьных учителей ислама. Об этом сообщила газета Savon Sanomat . Как пишет издание со ссылкой на эксперта профсоюза образовательной сферы Туомо Лааксо, в стране на 10 ...
Попечительский совет университета им. Гумбольдта в Берлине единогласно проголосовал за создание в ближайшее время института "теологии ислама". Вуз будет готовить как практиков - имамов, так и теоретиков - богословов. Около 6 процентов ...