11.06.2015    |  

" " 20 . - , 15 , - . - .
За два года ряды "Исламского государства" пополнило 20 тысяч иностранцев. Среди них полторы тысячи - выходцы из России, а более 15 процентов, едущих на Ближний Восток из западных стран - женщины. Некоторые - с малолетними детьми. К примеру, вместе с Варварой Карауловой в Сирию отправилась уроженка Дагестана 24-летняя Аиша М. И в путешествие взяла с собой троих маленьких детей - годовалую Хатиджу, четырехлетнюю Зейнаб и семилетнего Мурада.

С помощью своих экспертов "РГ" попыталась составить коллективный портрет "джихад-туриста" и ответить на вопрос: "Как остановить исход воинов ислама из студенческих аудиторий?"

1983-й, 1991-й, 1995-й год рождения… Это список тех, кто был задержан вместе со студенткой МГУ, пытавшейся перебраться в Сирию… Почему идеология ИГИЛ так привлекает молодых?

Валерия Порохова, переводчик Корана, эксперт-исламовед: Во-первых, сразу давайте оговоримся: ИГИЛ не имеет никакого отношения к исламу. Словарное и смысловое значение слова ислам - мир, спокойствие, безопасность. "Сражайся за Господне дело лишь с тем, кто борется с тобой", - говорится в каноническом тексте Корана. В исламе категорически запрещается агрессия за пределами своего государства. Джихад любого типа, война дозволительны лишь в случае начала агрессии со стороны. Нет агрессии, нет джихада. Также в исламе категорически запрещается навязывание религии. "В религии нет принуждения".

А значит, и вербовка неофитов вне закона?

Валерия Порохова: Конечно. А что такое ИГИЛ? Одна группа мусульман начинает джихад против всех остальных мусульман, дерзко объявляя только себя истинными мусульманами. Более того, поднимая меч на мусульманина "другого рода", они девальвируют слова Мухаммеда-пророка: "Если два мусульманина скрестят мечи, то и убийца, и убитый идут в ад".

"Мусульманское государство" - вызов и другим мировым религиям?

Валерия Порохова: Опять процитирую Коран: "И мы послали Иисуса, и с ним Евангелие, в котором правый путь и свет". То есть для настоящего мусульманина прямая речь Иисуса - абсолютная истина, и ни один мусульманин не позволит себе воевать с "Людьми писания" (ахль аль-Китаб): христианами и иудеями.

Тем не менее большинство из тех, кто все же оказался в ИГИЛ, начинали с интереса к исламу и мусульманской культуре. До Варвары Карауловой была 18-летняя Мария Погорелова из Петербурга. Училась на парикмахера и выглядела как многие однокурсницы. Но любила читать. Сначала одолела Библию, затем Коран… А дальше стала Марьям Марьямовой и исчезла… Почему она все же выбрала ислам, а не православие, иудаизм?

Евгений Сатановский, президент Института Ближнего Востока: Это самая динамичная религия. Ислам - религия действия. Это религия, в которой, за исключением шиитского ислама, не существует бюрократической вертикали власти, от которой молодежь тошнит. Там не надо соблюдать много чего, как в христианстве. Там простая, логичная и понятная обрядность. И самое главное и страшное: среди молодежи много таких, кто не прочь присоединиться к радикальному исламу. Например, те, кто увлечен историческими реконструкциями и хочет испытать себя на Средневековье. Эту возможность предоставит им "Исламское государство": пожалуйте, джихад в действии. Или романтики, которых привлекает ложная героика революций, обаяние сильной личности или государства (как это случилось с теми, кто был очарован Третьим рейхом), - одним словом, субкультура террора!

Есть и такая?

Евгений Сатановский: Что вас так удивило? Наряду с субкультурой любителей рока, рэпа, самодеятельной песни или боевых искусств, существует субцивилизация, созданная во имя прославления радикального исламистского терроризма. Она нужна, чтобы привлекать молодежь. Причем втягивание это происходит с раннего детства. Есть мультфильмы, прославляющие, скажем, Аль-Каиду. Есть игровые фильмы. Есть ролики с рок- и рэп-музыкой. Есть огромное количество других способов, чтобы человека, который первоначально интересуется каллиграфией или Кораном, исламской архитектурой, исламской культурой, да просто особенностями исламской кулинарии, шаг за шагом довести до принятия террора. Делается это в основном через Интернет: через фильмы, брачные объявления, объявления о найме на работу, например, на лето или на годичный контракт. Конечно, никто не предлагает людям головы резать, взрывать или совершать теракты. Нанимают ухаживать за детьми в лагерях беженцев или работать переводчиками…

И вот молодой человек уже состоит в некой группе, куда попал через собственное хобби. И если по психофизиологическому профилю он подходит для втягивания в систему террора, его туда втянут. На самом деле, по технологиям здесь нет ничего отличного от присоединения к другим субкультурам или криминальным, наркотическим и прочим группировкам, религиозным сектам, наконец. Стандартная ситуация.

Валерия Порохова: Если позволите, добавлю об очаровании исламом. Европа девальвировала практически все библейские ценности: "не убий", "не блуди". Восторжествовал содомский грех. Гомосексуальные браки регистрируются церковниками. Банковский процент, кстати, - тоже библейский грех. Сегодня практически только мусульмане соблюдают каноническую заветно-запретную канву писания. Я недавно была в Татарстане, там всегда в мечетях много народу, и не только по праздникам, как часто бывает в православных церквях. А в Казахстане, например, в государственных структурах организованы специальные молельные комнаты. Вот вы говорите, много девушек едет на Ближний Восток. А что их привлекает в исламе? В женщине заложен идеал жены и матери. Это ее высшее предназначение. Что ей нужно для счастья? Молодой человек, который не пьет, не смотрит на других и с которым можно создать семью. А наши мужчины пьют и ходят на сторону. С открытием всех границ нашим российским ценностям был брошен вызов. Понятия чести, целомудрия, моральной чистоты были цинично осмеяны. Поэтому девочки, у которых сохранилась генетическая память, начинают искать истину. Я убеждена, что Варвара Караулова ехала не воевать. Она хотела посмотреть, как ее представление об исламе выглядит на практике. Безусловно, она выбрала неправильный путь, предполагая, что ИГИЛ и есть та структура, которая может быть ей интересна. Но ей 19 лет. Не нужно ломать ей жизнь.

То же самое случилось с двумя чеченскими мальчиками, которые поехали в ИГИЛ, пробыли там около года, а потом сбежали, поняв, что "исламское государство" - это фейк.

Кто виноват в том, что истории Варвары и Мариам далеко не единичны? Проректор одного из мусульманских университетов как-то рассказал корреспонденту "РГ", что в московских книжных магазинах легко нашел ваххабитские тексты. "Начитавшись такой литературы, можно настолько исказить суть ислама, что потом доказать, что это миролюбивая религия, будет сложно", - сетовал он.

Михаил Эскиндаров, ректор Финансового университета при Правительстве Российской Федерации: Уверен, что вузы, откуда уезжают студенты, несут не меньше ответственности, чем семьи. Не налажена работа каждого подразделения, деканата, студенческих организаций. Понятно, что мы не можем на каждого завести досье. Но о его мировоззрении знать обязаны.

Какие конкретные шаги нужно сделать, чтобы избежать вербовки молодых людей радикальными организациями? Вот одна француженка из Ниццы, которая требует с МВД компенсации в 110 тысяч евро за то, что оно не помешало отъезду ее несовершеннолетнего сына в Сирию?

Евгений Сатановский: Ни вуз, ни страна не может быть в курсе всего того, чем занимаются студенты и другие граждане, когда, к примеру, они находятся в молельных комнатах. Если только все происходит не в Северной Корее. А вот что у нас специалистов по радикальному исламу нет, не только в вузах, но и в Министерстве внутренних дел, над этим стоит задуматься.

Михаил Эскиндаров: Что касается "конкретных шагов", то думаю, ничего нового придумывать не надо: воспитательной работой должен заниматься каждый вуз. Не надо сваливать все на семью. Почему бы не обратить внимание на то, что человек прежде не имел никакого отношения к мусульманству, а тут вдруг начал хиджаб носить? Речь, конечно, идет о взрослых людях, им уже есть 18 лет, они сами отвечают за свои действия. Но и их воспитывать нужно. У нас, к примеру, есть проректор по воспитательной работе. В группах приказом ректора назначаются старосты. Есть деканы, которые в курсе того, чем интересуются студенты вне аудиторий. Хотя дать стопроцентную гарантию, что у нас такое совершенно невозможно, я не могу. И закрывать глаза на эту проблему не следует. Наша молодежь сегодня разобщена, нет совместных интересов, совместных идей, идеологии.

Валерия Порохова: Бороться с ИГИЛ можно только просвещением. В Англии, например, каждый день BBC 24 уделяет от 15 до 25 минут исследованиям по исламу, а у нас, напротив, ислам нередко представляется в каких-то злых деяниях людей с мусульманским фамилиями. Обратите внимание, во всех детективных сериалах носители зла почему-то имеют мусульманские фамилии или имена. Сами того не понимая, мы играем на руку "Исламскому государству". Ведь если люди получат правильную информацию об исламе, они никогда не пойдут ни в ИГИЛ, ни в какие другие сомнительные "исламские" организации, а будут любить свою страну и исповедовать свои чисто русские, чрезвычайно толерантные ценности относительно религиозных традиций. Напомню, на территории России никогда не было религиозных войн.

Недавно Центр исследований миграции и этничности при Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте РФ опубликовал свои наблюдения за жизнью диаспор в Москве. Оказалось, что некоторые из них так обособлены и замкнуты, что имеют даже специальные кафе, больницы и даже риелторские фирмы "только для своих". Как вы считаете, могут ли диаспоры служить почвой радикального ислама?

Михаил Эскиндаров: В нашем вузе вообще нет диаспор. И я считаю, что должна быть единая политика, нужно не разделять, а объединять сообщества студентов и преподавателей. А отдельные диаспоры калмыков, кабардинцев, чеченцев или дагестанцев - это лучшее явление в вузе.

Евгений Сатановский: Не думаю, что для того, чтобы вербовать студентов, нужно проникнуть в специальную комнату, где собирается диаспора. И для того, чтобы выступать в качестве вербовщика, тоже вовсе необязательно быть студентом, хотя и такой вариант не исключен. Вузовский контингент - это, в первую очередь, объект воздействия, организаторы находятся за стенами вуза. И требовать от преподавателей, чтобы они контролировали всех студентов, невозможно и бессмысленно.

А вот что касается того, как бороться с "джихад-туризмом", мой рецепт прост: нужно, чтобы молодой человек понимал, куда едет (а для этого больше говорить о реальном ИГИЛ), имел четкие ценностные ориентиры, чтобы у него была нормальная семья и нормальные друзья. Что, к сожалению, в совокупности редко бывает в жизни.

Нам пора перестать имитировать духовность. Представление, что она у нас на высоком уровне, очень опасно. Что делать? Быть умными и честными, работать с людьми, не проходя мимо тех, кто рядом. И быть достаточно чуткими, чтобы не производить на человека, находящегося на грани попадания в криминальное сообщество, религиозную секту или террористическую организацию, отталкивающего эффекта.




:

, 9 . /. /. - , , , ...
-, 19 . //. , . - ...
, 1 . /. /. . Savon Sanomat . , 10 ...
. " ". - , - . 6 ...